Популярный французский писатель встретился со студентами филфака
Мария КАМЕНЕЦКАЯ
В Петербурге несколько дней гостил популярный французский драматург и писатель Эрик-Эмманюэль Шмитт. Понятно, почему Французский институт решил познакомить драматурга с Россией, а здешних зрителей и читателей — с драматургом. В нашем городе пьесы Шмитта пользуются, возможно, не меньшим спросом, чем у него на родине, идут в ведущих театрах города, а произведения для сцены и романы выходят в разных издательствах и неплохо продаются.
Плотный график трехдневного визита был составлен с учетом пожеланий обеих сторон — писателя и публики. Днем автор «Оскара и Розовой Дамы», «Посетителя», «Секты эгоистов», «Фредерика, или Бульвара преступлений» встречался с читателями, отвечал на вопросы и раздавал автографы, по вечерам ходил в театр. По признанию автора, постановки «Фредерика» и «Оскара» в Театре им. Ленсовета его «очень впечатлили».
\
Накануне отъезда мсье Шмитт встретился со студентами филфака Государственного университета. Пока писатель пробирался через «пробки», в аудитории шепотом обсуждали прочитанные произведения, мимоходом проводили анализ, готовили блокноты для записей и книги для автографов. Автора встретили аплодисментами. Румяный с мороза Шмитт, элегантно скинув какую-то меховую одежду на стул, приготовился отвечать на вопросы.
\
Студенты и писатель, можно сказать, нашли друг друга. Будущие филологи задали серьезную интонацию беседы и демонстрировали знание работ и биографии писателя. Их интересовало, почему для своей докторской диссертации Шмитт выбрал фигуру Дени Дидро, как увлечение музыкой сказывается на литературной деятельности и к какому типу писателей он себя причисляет. «Я избегаю простых решений сложных вопросов», — сказал герой вечера и долго подробно рассуждал о законах мироздания, о вере в Бога и человеческой природе.
\
Дело в том, что по образованию Шмитт — философ. Еще когда он только начинал писать, то «утром читал лекции о Канте и Платоне, а вечером сочинял истории о Фрейде и Дон Жуане». Поэтому, наверное, склад писательского ума — философско-идеологический. Шмитт мыслит моделями: Дени Дидро — его модель философа, Моцарт — идеал музыкальной модели. Он признается, что философия — молочная мама литературных произведений, а идея — главная толчковая сила, побуждающая автора придумывать сюжет. Идея гордо вышагивает впереди Шмитта, она иногда дидактичная, иногда ненавязчивая и всегда личная. Так, в романе «Секта эгоистов» Шмитт «прощался с юношеским эгоцентризмом и эгоизмом», а «Евангелием от Пилата» «резюмировал свой путь к христианству».
\
Он проделал длинный путь от атеизма к христианству. Озарение пришло в пустыне Сахара, где много лет назад Шмитт по загадочному стечению обстоятельств провел ночь. «Я вышел оттуда верующим агностиком и, кстати, только после этого начал публиковаться», — сказал Шмитт. С тех пор многоликий Бог присутствует во всех произведениях.
\
Совсем недавно писатель закончил роман о Гитлере, где замахнулся на глобальный опять-таки вопрос — как человек превращается в чудовище? В произведении — два Гитлера: будущий тиран и студент художественной академии Адольф Г. Два двадцатых века существуют в параллельных измерениях — реальный и выдуманный, тот, где Гитлер стал не чудовищем, а живописцем. По словам Шмитта, при выборе главного героя он колебался между Сталиным и Гитлером. Остановился на последнем, потому что «фрустрация художника в нем была сильнее».
\
Эрик-Эмманюэль Шмитт уверен, что книги помогают нам «взвешивать тайны мира», хотя главная тайна — конечно, человек — никогда не будет разгадана. Есть только версии. В поисках ответов писатель ежедневно заглядывает вглубь себя. И встречает там еще кого-то.