С точки зрения отдельно взятого человека, экономическая ситуация в городе и области не столь благоприятна, как следует из публикуемого на 4-й стр. отчета Петербургкомстата.
Отчет свидетельствует, что, во-первых, оживился промышленный рост (несколько предыдущих кварталов в городе он нас не радовал) — в Петербурге он составил по отношению к соответствующему периоду прошлого года 13,9%, в области — 10,2%. Во-вторых, реальная заработная плата поднялась на 12% и на 11,5%, соответственно.
Важный показатель выздоровления экономики — уменьшение разрыва в заработной плате между высокооплачиваемыми и «бедными» отраслями, между городом и областью. К примеру, если несколько лет назад в промышленности получали в три раза меньше, чем в самой богатой отрасли — «финансы, кредит, страхование и пенсионное обеспечение», то сейчас всего лишь в два раза. В 1990-х годах зарплата в области была в полтора раза ниже, чем в городе, сейчас разрыв сократился до 10 — 15 процентов (но городские чиновники по-прежнему получают заметно больше областных).
В благополучных западных странах диспропорции в доходах и по отраслям, и по социальным группам вообще минимальны: в Финляндии вице-президент крупной фирмы получает всего лишь в два раза больше, чем рядовой специалист, а сантехник и полицейский зарабатывают процентов на 10 — 20 меньше, чем инженер. Нам до такого далеко, но диспропорции стали хотя бы менее уродливыми.
Статотчет показывает еще одну новую тенденцию: фактическую интеграцию промышленности (и экономики в целом) города и области. Эффект соединяющихся сосудов виден невооруженным взглядом. В области производство сборных железобетонных конструкций снизилось на 13%, а в городе рост этого производства составил 14%. В городе в резиноасбестовой промышленности снижение производства составило 55%, в области же данная отрасль увеличила выпуск продукции в 2,6 раза. В городе выпуск бумаги и картона снизился на 23%, в области вырос на 28%. В общем, если в одном регионе что-то убыло, то в соседнем на столько же прибыло. Административная граница не мешает взаимным потокам капиталов и рабочей силы.
Для специалистов многое скажут показатели инвестиций (в городе с этим по-прежнему не очень, но многое изменит новый промышленный проект, который еще не попал в отчет), очень хороший рост кредитных портфелей.
Но среднестатистического жителя города или области эти успехи радуют меньше, чем могли бы. Причина банальная — рост цен. Инфляция явно намерена перешагнуть обещанный правительством на этот год рубеж в 10%. За девять месяцев она составила в городе 8,9%, в области и вовсе 9,7%. Правда, реальная (то есть скорректированная на инфляцию) зарплата, как сказано выше, все равно опережает в своем росте цены, так что, казалось бы, жаловаться не на что. Но здесь все не так просто. Инфляцию, как известно, считают по широкому кругу товаров, в том числе дорогих, длительного пользования — бытовой техники, мебели. А цены выросли в первую очередь на те товары, которые приходится покупать ежедневно. Но сильнее всего бьют по карману обязательные платежи — жилье и коммунальные услуги.
Зарплаты, напомним, «потяжелели» примерно на 12%. Но за тот же период плата за дошкольные учреждения выросла в городе в 4,7 раза, жилищные услуги — в 2,4 раза, а за всю коммуналку в целом нам приходится платить на 31% больше, чем год назад. В области аналогичная ситуация. На 15% подорожал пассажирский транспорт. На 20,6% подорожала мука, на 17% — макароны и сахар. Бензин, согласно статистике, стал дороже на 26,6%, но на самые ходовые марки — более чем на 40%. А в самом ближайшем будущем — резкое повышение тарифов на воду, на телефонную связь, очередное обязательное приобретение полисов автострахования, дальнейший рост цен на бензин...
С учетом обязательности и этих расходов «бытовая» инфляция в семьях со средними доходами с потрохами съедает прибавки к зарплатам и пенсиям. А ведь хотелось бы год от года не только не беднеть, но и повышать жизненный уровень, не вечно же нам жить на 200 — 300 долларов в месяц.
Если выйти за рамки нынешнего статотчета и оценить ближайшие перспективы развития экономики и роста доходов населения, то они малоутешительны. Анализ «ценовой войны» против населения показывает, что в нынешнем году ее в масштабах страны начали и выигрывают сырьевики — нефтяной и газовый секторы. Российский бензин стоит уже дороже, чем американский: 60 центов за литр против 45 в США, и догоняет европейский, где литр стоит около одного евро, при том что наши доходы в десять раз ниже. Рост сырьевых цен провоцирует повышение энергетических и других коммунальных тарифов — что мы и наблюдаем у себя дома. Ценовая волна катится по всему перечню товаров и услуг, особенно по тем, без которых не обойтись. В итоге мы имеем экономическое развитие... без развития. Дивиденды от роста экономики присваивают сырьевые отрасли, а на уровне города и области — местные монополии и олигополии (так называют группы компаний, ведущих согласованную ценовую политику, у нас к ним можно отнести топливные, зерновые, строительные фирмы).
По сравнению с кризисными девяностыми годами нынешние темпы роста региональной экономики воспринимаются почти как экономическое чудо. На самом же деле, если сравнивать нас хотя бы с Восточной Европой, их можно назвать в лучшем случае удовлетворительными. В том числе и по названным причинам: у экономически активного населения, а значит, и у экономики снижены стимулы развития. Если завтра все станут зарабатывать на тысячу рублей больше, то послезавтра выросшие цены на бензин, телефонную связь, электроэнергию и прочие неизбежные расходы съедят 950 рублей из указанной тысячи. Статотчет рисует именно такую картину, нравится она нам или нет.