И не раз, и не два
Вспоминаю святые слова: дрова...
Всякий раз, когда наступали тяжелые времена, горожане начинали по-настоящему осознавать истинную ценность дров; так случалось в гражданскую войну (ко времени которой относится второй наш снимок с разгрузкой дров, сделанный тоже на Фонтанке) и позднее, в еще большей степени — в блокаду. До середины ХХ века в городе существовало по преимуществу печное отопление, хотя способ доставки дров со временем изменился, и речное сообщение перестало играть преобладающую роль, как это было прежде.
Кстати сказать, водный путь никогда не считался наилучшим и прибегали к нему только ради его дешевизны. Гораздо больше ценились дрова, доставленные по суше. В одном из объявлений в «Санкт-Петербургских ведомостях» 1805 года говорится: «Желающие покупать дрова березовые, с малою частию ольховых, самые сухие, не водою пригнанные, могут получать по сходной цене близ Аничкова мосту, возле Троицкого подворья, на дровяном дворе».
Если сама Фонтанка на протяжении долгих лет оставалась запруженной барками с древесиной, то ее берега были невероятно захламлены дровяными дворами и складами, что нарушало благообразие столицы и доставляло окрестным обывателям множество неудобств. Время от времени попечительное начальство обращалось к нарушителям с суровыми предупреждениями:
«От Санкт-Петербургского губернского правления объявляется, что ежели лесные промышленники дрова и лес, складенные ими на берегу Фонтанной реки между Симеоновским и Аничковским мостами, от сего числа в 7 дней не свезут и мест не очистят, то сие исполнится коштом приказа Общественного Призрения, а лес и дрова взяты будут в тот приказ» («Санкт-Петербургские ведомости», 1781).
Чиновники обогревались конфискованными дровами, а торговцы продолжали громоздить лесоматериалы в недозволенных местах. Так продолжалось до тех пор, пока в 1780-х годах не была устроена гранитная набережная, а на месте прежних пустырей постепенно не выросли каменные дома...
Что же касается официально разрешенных мест для складирования и продажи дров и леса, то сейчас даже трудно себе представить, что в нынешнем центре города на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки (участок дома № 66/29) вплоть до конца XVIII века существовал большой дровяной двор. А на левом берегу Фонтанки, у Чернышева моста, издавна находилась лесная биржа, полностью уничтоженная огнем во время страшных пожаров 1862 года. В начале 1870-х на ее месте также возвели жилое здание.
Художникам, в особенности «мирискусникам», нравилось скопление дровяных барж на петербургских реках и каналах, что, по их мнению, придавало им живописность; чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить известную акварель Е. Е. Лансере с видом Никольского канала. Однако современные петербуржцы не привыкли к такого рода зрелищу. И если бы им предоставили возможность выбора, они, скорее всего, предпочли бы по-прежнему беспрепятственно обозревать водную гладь...