Шнур и Tiger Lillies

Два года назад на концерте лондонских фриков The Tiger Lillies в Red Club Сергей Шнуров поднялся на сцену и исполнил с ними песню Whore, превратившуюся стараниями "Ленинграда" в "Дикого мужчину". После этого пошли слухи о возможности совместного проекта. Момент наконец настал, 15 декабря выходит в свет альбом под названием Huinya.

Шнура вызванивали два дня, и вот все сложилось. Мы сидим в фотостудии и ждем. В магнитофоне играет его старый проект "Три дебила", настроение боевое. Звонок в мобильник: Шнур опять потерялся, и никто не может его найти, но, вроде, он знает, что у него интервью. Проходит час. Новости неутешительны. Фотогруппа в некоторой озадаченности плетет венки из пахучих тигровых лилий, музыка сменяется на мрачноватый Interpol. Настроение постепенно падает: известно, что Шнур в Петербурге буквально проездом и едва ли не на следующий день снова куда-то исчезнет. Звонок, еще звонок – главного героя интервью по прежнему не найти. Мы начинаем готовить пути к отступлению. И вот – в последние полчаса Шнур все-таки нашелся и едет. Расслабившись, слушаем Dimitri From Paris.

Едва появившись, Шнур объявляет, что не помнит, что у него было что-то назначено на этот день, но вполне деловит и готов к общению и фотосессии. Услуги визажиста перед съемкой не потребовались. Покрутившись перед зеркалом, Шнур доволен – "все боевые шрамы видны". Он в венке из лилий, он с лилиями в кармане – он принимает позы первого парня во дворе, делает себе челочку, но заметно, что ему не очень комфортно перед камерой. В какой-то момент Шнур решительно говорит: "Ну, все! " Уламываем его еще на десяток кадров. Времени мало, так что говорить приходится во время перекуров. Сегодня в общении Сергей Владимирович Шнуров ничем не напоминает отвязного человека, образ которого так нравится поклонникам " Ленинграда", он собран и серьезен – временами даже слишком. И, похоже, знает, о чем говорит.

Мы, помнится, много встречались, когда "Ленинград" только-только превращался в известную группу. Сейчас ты на мир смотришь по-другому?

Ну, собственно говоря, жалею об одном: что мы уже никогда не будем открытием. (Смеется). Все остальное ерунда. Вообще сейчас я в основном занимаюсь киномузыкой и больше вижу себя в этой сфере. Хотелось бы ее сделать главным занятием. Как ни странно, это единственная возможность выразить себя без каких-либо рамок. Хотя со стороны так совершенно не кажется. Без стилистических загрузов, понимания концепции группы, концепции себя...

Как насчет предложений сниматься?

Их немного. К счастью. Что-то появляется, но я буду сниматься, только если мне будет самому интересно.

Что интересного было в фильме "Четыре", в которым ты получил одну из ведущих ролей?

Это первая более-менее крупная роль, которую я сыграл в кино. Даже "Копейка", из-за которой было столько шума, была второй, на самом деле. Да и роль-то там – эпизодик маленький, половина съемочного дня. А здесь четко как актер. И снимался даже еще до того момента, как стал Шнуром. Группа "Ленинград" была тогда только локально известна. Мне понравился сценарий Сорокина, да и вообще было интересно. Это был первый опыт, и я даже не особенно задумывался, чем мне интересна сама роль. Просто хотелось попробовать себя в этом амплуа.

Насколько в кино пришлось отойти от твоего привычного имиджа?

Не мне судить. Дело в том, что я еще фильмато не видел. А фильм по настоящему делается в монтажной, а не на съемочной площадке. В монтажке мне посидеть не довелось, так что я даже не знаю, какие куски взяли. Я с трудом представляю, какой там я. Сейчас абсолютно никто кино не снимает, исходя из принципа "делай так", очень многое зависит от артиста. Есть, конечно, режиссерская установка. Но вариации, скажем, на тему текста вполне допустимы. Это же не "Гамлет". Да, я думаю, и "Гамлета" если бы снимали, так тоже от текста убегали куда-нибудь. (Смеется).

Для тебя самого это было органично?

Ну, для меня, наверное, да. Не могу сказать, что мне шибко нравится сниматься в кино, поскольку у нас это еще не стало какой-то отлаженной системой – именно процесс съемок. Очень много накладок и просто потраченного времени в ожидании, на мой взгляд, непонятно чего. Погоды, скажем. (Смеется). Ну, слава Богу, у нас там натурных съемок было мало, а многие, я знаю, неделями сидят и ждут погоды.

Больше накладок, чем с музыкой?

С музыкой – да, попроще. На самом деле ни один режиссер и ни один продюсер, начиная съемочный процесс, не знает, получится кино или нет. И ни один режиссер не видит фильма в конечной сборке. Потому что желаемое и то, что выходит, часто оказываются разными вещами. С музыкой ты можешь себе представлять, как все будет звучать в итоге. При этом сидя дома. Разница между тем, что ты задумывал, и тем, что получилось, в музыке не очень большая.

The Tiger Lillies в одном из интервью сказали, что почувствовали определенное родство с "Ленинградом". В чем оно?

Шнур: Я думаю, легкое отношение к самим себе. И мы, и "тайгеры" обладаем чувством самоиронии и можем посмеяться над собой. А еще легкое отношение к собственному материалу и песням. Когда ты можешь в жутко серьезном произведении вдруг резко сменить точку собственного зрения на самого себя и на это произведение – это очень важно.

Мартин: В песнях "Ленинграда" гораздо больше реальности, чем в наших, и группа больше похожа на одну большую банду. "Лилии" все-таки гораздо более театральны и, как ни странно, утонченны. Но одинаково присутствует желание опровергать привычные нормы, бросать вызов морали и установившимся ценностям. Пожалуй, и в нас, и в "Ленинграде" есть элементы определенного сумасшествия. И при этом обе группы поют о маргиналах – бродягах, алкоголиках, извращенцах. Определенно, это отражено в музыке, которой самое место было бы на какойнибудь ненормальной ярмарке, карнавале, цирке или выставке уродов. Хотя, недавно я был в Чикаго и, бродя по Гранд Сентрал авеню, видел бездомных бродяг и обычных людей. Я смотрел на первых и на вторых и думал, кто же из них на самом деле более безумен?

Вы помните свою первую встречу?

Ш. (задумывается): Это произошло на их же концерте тысячу лет назад. По моему, как раз это было первое знакомство. Уже не вспомню даже когда, но задолго до записи. Столько воды с тех пор утекло. Помню, что выпивали. Но чисто символически, чуть-чуть. (Смеется. )

М.: Сначала мы его слегка испугались. Вокруг Шнура была атмосфера легкого сумасшествия. При этом я почувствовал, что он очень теплый и хороший человек, которому можно доверять.

"Дикий мужчина" на самом деле переделанная песня Whore "лилий"?

Ш.: Абсолютно точно. "Тайгеры" очень обрадовались, когда услышали.

М.: Мне очень польстило, что "Ленинграду" понравилась наша музыка. Поэтому мы и решили записаться вместе.

Как выбирались песни для альбома?

Ш.: Там десять песен The Tiger Lillies и две "Ленинграда". Ну, они не совсем перепевками получились, римейками, так сказать. Очень много совместного какого-то творчества. Песни выбирались спонтанно. Мой московский приятель, которого зовут Мамонт, делал подстрочники, а я, отталкиваясь от них, писал собственные тексты. В бешеном темпе. Так все и получалось. Времени абсолютно не было ни у них, ни у нас. Четыре дня на студии, и за эти четыре дня я накропал двенадцать текстов.

М.: Я был настолько польщен интересом участников "Ленинграда" к нам, что с радостью оставил им возможность выбирать песни. Самым странным было то, что меня и Эдриана Стаута попросили спеть пару "ленинградских" песен – очень смешных, на мой взгляд. Одна из них о том, что водка лучше, чем какой-либо наркотик. Мнение, с которым я полностью согласен.

Альбом называется "Х... ня", насколько известно...

Ш.: Там есть одноименная песня. Да и, собственно, отношение к этой записи было такое – самоироничное. Мы все это называли "х... ней". В принципе, это одновременно и правда, и... Несколько лукавим мы, конечно, но это всегда помогает в работе. Как ни странно. Отношение к работе должно быть легким.

М.: Нам разъяснили значение слова "х... ня". Очень было смешно.

Все получилось, что задумывали?

Ш.: На мой взгляд, да. Конечно, можно было бы сделать лучше, если бы материал полежал и мы его каким-нибудь образом доделали. Студийной работе я уделяю внимания как обычно – чем быстрее, тем лучше. Но придумывать-то все лучше дома. А тут надо было придти на студию и что-то из себя выжать. В первый день мы, помоему, вообще ничего не смогли сделать. Но хотелось сохранить истинность этих событий, так что на диске ничего не перепето.

М.: Все было записано очень быстро, буквально за три дня. Не было никакого планирования со всеми вытекающими в таком случае успехами и недостатками. Все было хаотично и многое получалось случайно. Но, как результат, в музыке отразилось чувство свежести и волнующей спонтанности.

Какова атмосфера в студии, когда одновременно собирается много "странных" артистов?

Ш.: "Тайгеры" были абсолютно органичны. В начале, естественно, мы друг друга стремались как малознакомые люди. А под конец стали хорошими приятелями. После нескольких совместных увеселительных мероприятий и отмечаний окончания очередного дня записи.

М.: Ощущение было сродни тому, что, наверное, испытывают космонавты, когда их космические корабли стыкуются в космосе. Улыбки, пожатия рук, фотографии для истории... Только у нас все было намного более реально и очень весело.

А состав группы? Это песни под аккомпаненмент "лилий" или "Ленинграда"?

Ш.: Абсолютно совместная игра. Группа была раздута до невообразимых, можно сказать, размеров: "Ленинград" плюс "тайгеры", и все играли одновременно. Так диск и будет звучать. Я в последнее время слушал, мне понравилось, вроде удалось все друг к другу подогнать.

М.: Я рассматривал эту запись как проект "Ленинграда", так что не ожидал, что музыкальный вклад The Tiger Lillies будет очень велик. Тем не менее наша специфика в музыке хорошо заметна.

"Х... ня" – для себя или для народа?

Ш.: Для интереса, так скажем. Есть проект – его интересно осуществить как некую сверхзадачу. В принципе, я не знаю таких артистов, которые могут, как мы, за четыре дня с полного нуля, без знания материала и вообще без ничего сделать что-то.

М.: Пока запись не вышла в продажу, трудно сказать, кто в ней будет более заинтересован – массовый слушатель или люди, близкие к искусству. Арт это будет или что-то еще – сейчас пока непонятно.

Если The Tiger Lillies себя рассматривают как арт-проект, то чем тогда будет "Ленинград"?

Ш.: "Ленинград" – это поп-арт. Да. Популярное искусство. (Смеется. )

М.: В идеале, единственной разницей между нами должно быть только то, что "Ленинград" широко популярен, а у нас, можно сказать, более культовый статус.

Выступления "Ленинграда" запрещены в Москве и некоторых странах ближнего зарубежья. Выступление "тайгеров" также попытались запретить в Австралии. Можно проводить аналогии?

Ш. (серьезно): Можно провести параллель, конечно. Только я думаю, что в случае с The Tiger Lillies до запрета не дойдет. Хотя... недовольство со стороны каких-то общественных организаций может быть, как и у нас. У нас же бесконечные общественные организации недовольны группой "Ленинград". Всех денег на концертах не заработаешь, да и мы к этому не стремимся. Жалко людей, которые хотят увидеть группу и не имеют такой возможности. Это, на мой взгляд, нарушение прав потребителя. Москвичи вот должны ездить в Петербург, например. И ситуацию разруливать глупо получается. (С некоторым раздражением. ) Я же артист, а не юрист – зачем мне заниматься этой х... ней. Зачем биться за то, чтобы где-то сыграть. Я не из тех людей. Нет – так нет, что мне навязываться. Да и что делать? – залитовать тексты, принести их какому-то дяде, как в Советском Союзе, чтобы он мне говорил "Вот эту песню можно, а над этой еще поработай, Серега"? И разрекламированное появление Людмилы Путиной на одном из наших концертов было просто стечением обстоятельств, которое ни на что не повлияло. На меня по крайней мере никаким образом. Я себя лучше в этом мире ощущать не стал. М.: Думаю, что общество, пестующее свою мораль, всегда склонно пугаться людей, которые думают по-другому и имеют иные ценности, иное видение хорошего и плохого. Если твое мировоззрение построено на том, что для тебя "правильно", то отличная точка зрения и те, кто ее придерживается, зачастую заставляют тебя испытывать глубокий дискомфорт. Я считаю, что политики или религиозные деятели, которые навязывают одностороннее мышление – это истинное несчастье для остального человечества. Они, по сути, олицетворение неврозов и паранойи, которые приводят к катастрофе всех, кто на них не похож. Ваша страна в последнее время немало пострадала от таких деятелей, так же, как и жертвы 11 сентября или войны в Персидском заливе.

Шнур торопится. Этот человек за четыре года прошел путь от развлечения для эстетов до столпа шоу-бизнеса. Кто бы что не говорил. А пока он наматывает шарф...

"Ленинград" сейчас способен собрать большие площадки, светится по ТВ... Концептуальность изначальная не подрастерялась в этой массовости?

Абсолютно нет. Премий мы не получаем, концертные залы – это тоже сомнительное достижение. Мы выступаем по большим площадкам с 2000 года. И что? Нас можно было бы называть поп-продуктом, если бы мы гоняли туры по стране. А так мы снимаем клипы фактически ради того, чтобы снимать клипы, а не ради того, чтобы ехать в тур. Мы ни разу не были в туре. Где эти концерты, где мои бабки? За что я рублюсь?

Как вам MTV Russia Awards, где вы устроили погром?

Погром инструментов был запланирован. Мы туда ехали и знали заранее, что будем делать. Все было успешно воплощено в жизнь. Организаторы думали, что мы будем хотя бы рот открывать, изображая пение под фонограмму. Для меня это было не событие. Ну, что MTV Russia... Для них-то это был "первый блин комом" – первая церемония. Без опыта, без таких финансовых ресурсов, как то же самое "МузТВ". Это понятно. Так у них и получилось. Все эти премии – странные, если на них со стороны посмотреть. Некое событие, повод побухать. Мы это рассматриваем так. Потому что, в принципе, ничего делать не нужно, а бухло халявное присутствует.

Альбом Huinya "Ленинграда" и The Tiger Lilllies в продаже с 15 декабря

Макс Хаген