Последним выступал один из учредителей фестиваля современной пьесы Эдуард Бояков. Не дослушав его, «революционеры» срежиссированно скинули оратора со сцены. Затем проголодавшимся гостям было предложено атаковать буфет. Перформанс вполне в духе фестиваля. Плюс подкупающая самоирония — ведь последним спектаклем в афише «Новой драмы» значился режиссерский дебют Боякова «Свадебное путешествие» по пьесе Владимира Сорокина.
Сорокин — один из самых популярных персонажей в нынешней российской литературе. Все, что он пишет, горячо обсуждаемо и по-своему интересно. Но слово «новая», которое и так чересчур часто употребляли в последние десять дней, применять к этой пьесе я бы не стала. Сюжет — любовь эмигрантки Маши Рубинштейн и немца Гюнтера, замученного фрейдистскими комплексами. Слиться в счастье им мешают призраки прошлого: оказывается, отец Гюнтера убивал евреев, Машина бабка служила в НКВД. Дети платят за грехи родителей.
Краски намеренно сгущены. Причем настолько очевидно, что развязку можно предугадать чуть ли не с первых минут спектакля. Гюнтер — заика, не может четко произнести ни одного слова. Интимная жизнь возможна только с плетью в руках. На экране — хроника нацистской Германии. Изображая страсть, герои накрываются белой простыней. Перед глазами маячит огромный крюк, подвешенный под потолок. Классика жанра — ружье, которое, как известно, не может не выстрелить. В современном театре вместо ружья — мясницкий крюк.
Постановка «Свадебного путешествия» непритязательна. Режиссеру сорокинский текст дался с трудом, из-за чего у актеров на сцене весьма растерянный вид. У зрителей в фойе после спектакля — тоже. А где же, собственно говоря, новая драма?
Даже «Осада» в авторстве и постановке Евгения Гришковца, который, по-моему, не умеет делать неудачные проекты, не произвел ожидаемого впечатления. Спектакль изобилует «фирменными» междометиями и многоточиями Гришковца, построен на импровизации, сочетании современного трепа и античных мифов. Если бы Гришковец рассказывал эти истории сам, возможно, результат был успешнее. В чужой интерпретации его текст теряет легкость, а наблюдения уже не кажутся такими забавными и увлекательными.
Общее впечатление от фестиваля — смесь недоумения с ожиданием. Нельзя сказать, что привезенные спектакли неудачные. Были симпатичные, жестокие, откровенные, дерзкие и посредственные. Правда, эти истории имеют весьма косвенное отношение к реальной жизни. Сюжеты и герои «Новой драмы» — далекие и зачастую какие-то ненастоящие. Боюсь, что зрители не обнаружили особого сходства сценических историй с собственной жизнью. Хотя, по-моему, ждали как раз обратного эффекта. Все время казалось: ну завтра уж точно покажут что-нибудь ультрасовременное и узнаваемое. Не сложилось. Впрочем, в следующем году, по планам, в Петербург опять приедет «Новая драма». А за год может многое измениться.